Послевкусие от Евросоюза

10 апреля в рамках X Международной научной конференции ГУ-ВШЭ по проблемам развития экономики и общества состоялась публичная лекция Джорджа Цебелиса, профессора политологии университета Мичигана (США). Темой лекции было "Конструирование политических институтов Евросоюза".

Сравнительная политология и политические институты — предмет специализации профессора Цебелиса. В своих работах для анализа институциональных отношений на примере стран Западной Европы и Европейского Союза он использует так называемые теоретические игровые модели.

Лекция, которую профессор Цебелис прочитал в Высшей школе экономики и основными слушателями которой стали студенты факультета политологии (в скобках заметим, что ауд. 622 была практически полностью заполнена), посвящалась анализу европейской интеграции.

В начале лекции г-н Цебелис в качестве введения для рассмотрения вопросов о принятии других законов и соглашений рассказал немного о "новейшей" истории Евросоюза, об особенностях принятия европейской Конституции.

В 2005 году в Европе провели серию референдумов, целью которых было получить поголовное всеевропейское "за" — за принятие Конституции. Однако во Франции и Голландии проголосовали "против". Тогда через год был запущен для голосования следующий вариант Конституции, основное отличие которого заключалось в вопросах европейской символики. С ним согласились даже французы и голландцы. Потому что этот вариант Конституции был принят во всех странах путем голосования в парламентах, тем самым мнения граждан, которые были "против", оказались проигнорированы. Однако и эту Конституцию принять не удалось. Потому что… пришлось-таки провести в одной из стран референдум. По условиям конституции государства Ирландия такого рода решения должны приниматься путем референдума. А ирландцы взяли, да и проголосовали "против". Г-н Цебелис тем не менее считает, что Ирландию заставят проголосовать "за", "сделав такое предложение, от которого они не смогут отказаться".

Как сделать такое предложение? Оказывается, для того, чтобы решение по какому-то важному документу (закону, соглашению) было принято, существуют специальные модели. Математические модели принятия решений — своего рода ноу-хау профессора Цебелиса. Непонятные пугающие графики в его презентации — на самом деле емкая иллюстрация процесса принятия решений.

Джордж Цебелис в своей лекции (презентации) рассматривал два европейских соглашения. Одно (Соглашение №1) было подписано в Ницце в 2003 году, другое (Соглашение №2) — в Брюсселе в 2004-м. Оба этих соглашения посвящены тому, как, каким образом принимаются законодательства для Евросоюза (EU). Процесс принятия решений в соответствии с этими соглашениями был разным, г-н Цебелис вначале лично, а затем и публично проанализировал, кому выгодна эта разница.

Соглашение №1 и его основные особенности

Для того чтобы было принято какое-то решение, нужно 5/7 голосов членов Европейского Совета, т.е. чтобы 5/7 Европейского Совета и 5/7 Европарламента проголосовали в пользу этого решения.

Чтобы блокировать решение, нужно вето 3-х стран-членов Евросоюза.

Соглашение №2

В соответствии с ним, чтобы принять решение, нужно было 57% (не путать с предыдущими 5/7) голосов Европарламента и членов Европейского Совета.

Чтобы блокировать решение — вето от 4-х государств.

С помощью методов математического анализа Джордж Цебелис построил схемы, которые позволяли показать, какое количество решений (законов) может быть принято Европейским Союзом при первой и при второй схеме решений. Он показал, что возможны только такие решения, за которые выступает определенная коалиция стран.

Довольно сложная серия рассуждений г-на Цебелиса, казалось бы, позволяет сделать вывод о том, что "любая коалиция стран является равновероятной". Однако сам Цебелис себя же и опровергает, утверждая, что "абсурд, чепуха — считать, что любое сочетание стран является равновероятным". Профессор попытался показать, какие коалиции возможны. Для этого он проанализировал несколько известных ему схем голосований и построил "модель интересов". В основу модели он положил два параметра: первый — ВВП на душу населения, второй — степень развития сельского хозяйства. Почему именно сельское хозяйство? Потому что в Евросоюзе это очень "большой камень преткновения", они там, оказывается, "постоянно ругаются из-за различных сельскохозяйственных проблем, то французские сыроделы с Евросоюзом схлестнутся, то польские фермеры".

Профессору же важно было суметь показать на графике, у каких стран могут быть общие интересы. График, представляющий собой многогранник, в котором: пункт А (страна 1) связан с пунктом Б (страна 2) прямой (интересом). При этом пункт А также связан с пунктами C, D, E, F, G (и далее согласно количеству стран, входящих в Евросоюз), соответственно с теми же пунктами связан, правда, уже своими прямыми, т.е. интересами, пункт Б. И так далее… Одним словом, это действительно уникальная схема математических методов в политологии.

Поскольку методы математические, то и выводы профессор делает исключительно математические: при первой системе принятия решения (Соглашение №1) только 3,5 % всех законопроектов могут быть приняты. А при второй схеме (Соглашение №2) могут пройти 28% всех законов. Если переложить язык цифр в нечто более гуманно гуманитарное, то вывод получается такой: "В результате Соглашения №1 ничего нового в ЕС принять невозможно".

Таким образом, говорит Цебелис, "основа политической системы или, скорее даже, ядро европейского законодательства Евросоюза получалось очень большое".

Кто от этого выиграл? По мнению профессора — европейские бюрократы и система европейских судов. Почему? "Когда новое законодательство принимается с огромным трудом, то важнейшее значение приобретает уже не сам закон, а его толкование и всякие процедурные моменты. Толкованием законов занимаются суды. А процедуры — это удел бюрократов".

Итак, Соглашение №1 выгодно тем, кто не хочет усиливать европейскую интеграцию, вариант в Ницце направлен на сохранение статус-кво в смысле интеграции Евросоюза.

А если принимается Соглашение №2, так называемый "Брюссельский вариант", то система становится более гибкой, подвижной и работоспособной.

Сейчас, подвел итог Джордж Цебелис, действует брюссельский вариант.

При переходе к традиционной части "вопросы — ответы" молодые российские политологи проявили завидную активность, а сам г-н Цебелис математические выкладки сменил на добрую иронию.

"Как люди в Европе относятся к европейской интеграции и почему на референдумах голосовали против?" — этот вопрос заинтересовал сразу нескольких человек.

Американец Цебелис уверен, что европейцы "очень любят саму идею Единой Европы, при этом они ненавидят (да-да, он произнес именно это слово: "hate" — прим. авт.) чиновников, сидящих в Брюсселе. Идея Единой Европы им нравится потому, что она имеет глубокие исторические корни. Еще со времен Римской империи и Карла Великого любой европейский политик грезил объединением Европы. Кроме того, все европейцы понимают, что ни Франции, ни Германии по отдельности не выжить, они всегда будут находиться под влиянием США, России и Китая. Зато Единая Европа может существовать независимо. С другой стороны, европейцам кажется, что чиновники в Брюсселе не уважают их национальный характер, самосознание и обычаи".

И профессор привел два замечательных примера, иллюстрирующих и подтверждающих его слова не хуже хитроумных графиков.

"Например, в Германии с 1600-х годов принято, что пиво — это вода, хмель и солод, и ничто другое, — сказал он. — Немцы очень чтут эту свою старинную традицию. Но Брюссель принимает государственные стандарты, в соответствии с которыми продуктом под названием "пиво" является все, что считается пивом в любой европейской стране. Таким образом, несчастным немцам приходится признавать пивом бельгийскую бурду, которую бельгийцы называют и считают пивом. Приходится, потому что Евросоюз велит им это делать, вот поэтому немцы и считают, что ЕС их не уважает".

Или другой пример. "Во Франции среди множества сортов сыра делается сыр из не пастеризованного молока, — указал профессор. — И здесь Европейский Союз принимает стандарт, согласно которому сыр должен делаться только из пастеризованного молока, потому что ежели сыр, сделанный из нестерилизованного молока, полежит где-то или его будут хранить или транспортировать в неправильных условиях, то человек, который его съест, может умереть от кишечной инфекции. Но французские сыроделы на эти брюссельские установления скажут вам, что французский сыр стоит того, чтобы умереть, отведав его!"

После этой речи ведущему встречи, декану факультета прикладной политологии, профессору Марку Урнову ничего не оставалось, как объявить "ланч-тайм", а нам "на закуску" задать Джорджу Цебелису, именному профессору университета Мичигана, вопросы:

— Каковы ваши впечатления от аудитории?

— Прежде всего хочу сказать, что на меня произвели самое положительное впечатление уровень владения языком и заинтересованность в лекции. Студенты задавали абсолютно адекватные вопросы, хотя тема и не имела непосредственного отношения к их учебе. То есть впечатление очень хорошее.

— Теперь несколько вопросов по теме выступления. Как вам кажется, какие страны в Европе сейчас скорее за интеграцию, а какие — наоборот?

— Я мало знаю о Восточной Европе, так как не занимался ею специально. Но если говорить в целом, то Юг скорее "за", а Север — в особенности Дания и Великобритания — сомневаются. А "мотор" интеграции — Германия и Франция.

— Как вы думаете, почему так?

— Интересный вопрос. Некоторые скажут вам: посмотрите, кто платит субсидии, а кто их получает, и вы все поймете про интеграцию. Но я не думаю, что это правда: Германия платит деньги, но она за интеграцию. Я думаю, дело в другом: если национальные государственные институты плохо работают, люди склонны переложить все на чужие плечи.

— Эта лекция была в основном посвящена различиям между соглашениями, принятыми в Брюсселе и в Ницце. Как вам кажется, какие последствия для России будет иметь принятие Брюссельских соглашений и в перспективе — Конституции?

— Я считаю, что от европейской интеграции в конечном счете выиграют все. Брюссельские соглашения делают процесс принятия решений и механизм ведения переговоров более простым. Мне кажется, что и Россия от этого только выиграет.

Мы поговорили и с Марком Урновым, профессором кафедры прикладной политологии, деканом факультета прикладной политологии.

— Каковы впечатления от лекции вашего американского коллеги?

— У меня впечатления от лекции профессора Цебелиса самые хорошие. Аудитория была очень внимательна и, мне кажется, все понимала.

Джордж Цебелис представил весьма интересный подход для анализа процесса принятия решений, который наши студенты, конечно же, оценили. Тема "Конструирование политических институтов Евросоюза" была предложена им самим, потому что он давно этой темой занимается, это его предмет интереса. Но он очень хорошо совпал и с нашими дальнейшими планами по вопросу, как развивать и преподавание политологии, и саму по себе научную политологию, а не ботанику политологическую.

И я, кстати, еще раз убедился, что книжку Цебелиса действительно надо переводить. И мы ее будем переводить, в том числе и чтобы по-настоящему глубоко знакомить с этой методикой, потому что она, с моей точки зрения, очень продуктивна.

— А как вам кажется, насколько вообще важны лекции иностранных профессоров для наших студентов?

— Важность сама по себе, безусловно, очень велика. Потому что каждый раз человек из новой, не вполне нашей педагогической и научной школы, представляет свой специфический взгляд на вещи. Для слушателей таких лекций — это всегда расширение кругозора и мощное культурное обогащение, которое, в частности, нашим будущим политологам абсолютно необходимо.

Екатерина Березнер, Екатерина Рылько, Новостная служба портала ГУ-ВШЭ
Фото Екатерины Березнер

Видеозаписи выступлений на Международной научной конференции